его заметят. Это что-то элементарное, на что в начале никогда не обращаешь внимания. Найдёшь пару таких ключей, установишь мотив, и причинно-следственная связь сама выстроится в логическую цепочку, с которой можно работать.
– И что же это может быть в моём случае?
– Откуда же я знаю? – позволил себе едкую улыбку Кирилл Павлович. – На это только ты можешь дать ответ.
– Спасибо, – поворачиваюсь обратно, чтобы вытянуться в кресле и попытаться вспомнить всё произошедшее в поисках истинной первопричины. – Попытаюсь воспользоваться вашим советом.
Остальной путь мы преодолели в молчании, лишь изредка одаривая друг друга вниманием по незначительным поводам, на подобие "передай", "извини" и "я в туалет". Приземлившись в японском аэропорту Нарита, мы весьма скоро прошли все формальности, связанные с документами и багажом, и, закинув за спину небольшие сумки (Павлович рекомендовал взять с собой как можно меньше вещей для мобильности), продолжили свой путь через пустынные терминалы, в сопровождении таких же как мы пассажиров этого самолета.
– М-да, – морщусь от россыпи неприятных мурашек атакующих мою спину. Отсутствие привычного столпотворения и неприятно отягощающая тишина в таком месте, как международный аэропорт, пробирали колючим холодом до самых костей.
– Да, – вторил мне Кирилл Павлович. – Этот конфликт вычистил бедную страну по полной. Селя-ви! Теперь толпы туристов сюда явно не торопятся, и рейсы отменяются один за другим.
– А как же наш самолет?
– Журналисты и политики. Им пока дан "зелёный свет", но мне кажется это не надолго. Да и все эти якобы "тёмные" истории с заложниками только подливают масло в огонь, натравливая разные стороны друг на друга. Кроме повышенного интереса мировой публики, ни к чему хорошему это не приводит. Шоу субботним вечером для пузатого мужика с бутылкой пива перед "ящиком". Ну, ты сам понимаешь.
– Печально. А зачем вообще нужно было развязывать этот конфликт?
– На этот вопрос слишком много ответов. Ты и сам можешь их найти в информационной свалке.
Что-то он темнит.
– А есть ли среди этих ответов правильный? – спрашиваю, чувствуя что вроде бы уловил ход его мысли.
– Хороший вопрос, – кивнул но, продолжая игру в "недоговорки". – На него могут ответить не все. Только некоторые.
– Ясно, – ставлю точку в двусмысленном диалоге, потому как мой собеседник ясно дал понять, что больше ничего не скажет.
Мы преодолеваем лабиринт из стекла и металла с помощью крайне запутанных указателей, встречая по пути редкий персонал аэропорта, открыто скучающий на своих рабочих местах, и через двадцать минут оказываемся возле выхода. Мой спутник кидает мне через плечо "подожди здесь", достаёт из кармана телефон и отходит в сторону, с явным желанием избежать моего внимания. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, тоже мне, Дартаньян с подвязками.
– Да, старичок, ну тебя и угораздило, – говорю своему отражению в огромной витрине.
Оттуда на меня смотрел мужчина в годах, седой и усталый, немного потерявший легкость формы, но тем ни менее излучающий здоровье и силу, как бы намекая, что потенциал еще не исчерпан, и в противники к нему лучше не набиваться. Кожаная коричневая куртка прикрывала черную футболку заправленную в джинсы, и крепкие, но легкие кроссовки говорили про владельца, что он подвижен и быстр. Не турист, а герой боевика какой-то! Но тут уж ничего не поделаешь – что Кирилл Павлович сказал надеть, аргументируя формулировкой "одежда приличная, но удобная для активных действий", то я и надел.
– За мной, – коротко командует Кирилл Павлович, за долгое время выдавая в себе военного, замаскированного под личину невзрачного интеллигента.
Взяв курс на выход уже из самой территории аэропорта, мы пошли на встречу к нашему японскому связному. Пока расстояние до заветной машины стремительно сокращалось, Павлович как бы по-дружески обнял меня за плечо, и стал быстро говорить уголками губ.
– Смотри вперёд, не на меня, – сдавленным шепотом прошелестел он. – Мы на вражеской территории и тут везде уши. Возможно нас уже слушают. О цели нашего визита – никому. Даже наедине со мной вслух не произносить. Никаких имён не называть. Говорить только после меня.
Кротко киваю, давая понять, что вышесказанное я усвоил, и Павлович убирает руку с моего плеча, предварительно похлопывав по нему, словно мы старинные друзья. В сущности, так оно и есть, только знак нашей "дружбы" всё это время был противоположным. Тем временем к нам таким дружелюбным и закадычным приблизилась женщина в чёрной военной форме, с колючим и резким взглядом, словно приглашение сесть голой задницей на колючую проволоку. На удивление, она оказалась с чистейшей славянской внешностью, что придавало нашей встрече в стране восходящего солнца статус неожиданного русского "междусобойчика".
– Кирилл, Александр? – её голос под стать глазам: резкий, сухой, со скупыми нотками вежливости, граничащий с роботизированным автоматизмом. – Мы рады вас приветствовать в Японии. Меня зовут Евфросиния…
Еле сдержав смех, ловлю взгляд Кирилла Павловича, обращённый ко мне: уголки губ моего спутника чуть подрагивали, нагло выдавая внутреннюю улыбку. Значит, ни мне одному показалась забавным столь дикое несовпадение брутальности девушки и мягкости, я бы даже сказал нежности ее имени.
– Меня попросили проводить вас в Тибу, и я выполню это, – продолжила она, глядя на нас с Павловичем. – Но если у вас возникает сомнение, что я не смогу за себя постоять, то знайте – у меня не дрогнет рука указать в рапорте, что вы оба словили шальную пулю. А такое здесь сплошь и рядом.
Ах, ты ж, чертовка! Наверняка, эта железобетонная фурия не в первый раз сталкивается с такой реакцией на своё имя, и научилась мягко обрубать все шутки и насмешки острым топором своего стального характера. Вроде бы и грань приличия не перешла, но явственно дала понять, что сама шутить не любит и другим в этом удовольствии отказывает.
– Не беспокойтесь, Евфросиния, – вступился за нас Кирилл Павлович, каким-то чудом избавив свой голос от всех ненужных смешливых интонаций. – Мы с Александром не умеем чесать языками по пустякам.
– Отлично! – кивнула она. – Вон тот чёрный джип – наш.
Больше не тратя времени на разговоры (если честно, то с этой парой "дипломатов" желания поболтать по душам у меня нисколько не возникало), мы втроем отправились к нашему транспорту. Пока я и Павлович закидывали сумки в багажник, Евфросиния завела машину, чтобы разогреть двигатель.
– Леворульная? В Японии?! – кинул я взгляд внутрь солона.
– Да, – ответил Павлович через плечо, что-то проверяя во внутрениних карманах своей куртки. – После того, как появились люди выступающие против "режима", сразу нашлись и сторонники, желающие подчеркнуть свою принадлежность к оппозиции. Но не волнуйся, мы тут не будем легкой мишенью – она бронированная.
– Ага, ясно.
Разобравшись
